-
Вадим Шершеневич ОписаниеК концу имажинизма, приблизительно в двадцать пятом году, книги стали выходить реже. Есенин оторвался от нас. Я с головой ушел в театральную работу, Кусиков был на грани отъезда за границу, где он находится и по сие время, Мариенгоф был «один в поле не воин». И так же быстро, как он возник, имажинизм начал падать. Рядом быстро подрастала пролетарская поэзия, которая помимо нового содержания начала находить и свою форму выражения этого содержания. Имажинизм как школа стал ненужен. Это мы, имажинисты, почувствовали первые. Мы первые заговорили о роспуске «воииственного ордена имажинистов». Но кровь имажинизма осталась в последующей поэзии [навсегда]. (на фото с Кусиковым)К концу имажинизма, приблизительно в двадцать пятом году, книги стали выходить реже. Есенин оторвался от нас. Я с головой ушел в театральную работу, Кусиков был на грани отъезда за границу, где он находится и по сие время, Мариенгоф был «один в поле не воин». И так же быстро, как он возник, имажин...Смотреть еще![К концу имажинизма, приблизительно в двадцать
пятом году, книги стали выходить реже.
Есенин оторвался от нас. Я с головой ушел в театральную работу, Кусиков был на грани отъезда за границу, где он находится и по сие время, Мариенгоф был
«один в поле не воин».
И так же быстро, как он возник, имажинизм начал
падать.
Рядом быстро подрастала пролетарская поэзия, которая помимо нового содержания начала находить и
свою форму выражения этого содержания.
Имажинизм как школа стал ненужен. Это мы, имажинисты, почувствовали первые. Мы первые заговорили
о роспуске «воииственного ордена имажинистов». Но
кровь имажинизма осталась в последующей поэзии [навсегда].
(на фото с Кусиковым)](https://litok.kco27.ru/ow_userfiles/plugins/photo/photo_preview_693_62498c77c2a2f.jpg)
Апр 3 '220 0
